Мой отзыв глубоко рекомендуется к прочтению двум категориям читателей: заблудшим овечкам, которые оказались тут совершенно случайно и не знают, чего ждать от этого маленького монстрика, и тем, кто всё прочитал, ничего не понял, но хочет разобраться.
Много (я не шучу!!!) букв и спойлеры в изобилии, но, мне кажется, это не тот тип манги, которую стоит читать ради неожиданных поворотов сюжета.
Все неожиданности всё равно заканчиваются примерно к четвёртой ("Той Самой") главе. Ну, почти все.
Итак, "Элизиум". У этой манги довольно сложная подоснова. Первоначально под этим названием был выпущен музыкальный альбом японской группы Sound Horizon. И - да, он сюжетный, события в манге не просто навеяны стихами, они действительно в какой-то мере опираются на музыкальный оригинал. Однако он и сам по себе сложен, многозначен и не поддаётся какому-то единому объяснению (как и положено хорошей поэзии, положенной на хорошую музыку). По этому альбому, приурочив это также к десятилетию группы, писатель Дзюмондзи Ао написал лайт-новел в двух томах, и эта-то новелла и легла в основу манги, нарисованной Киноситой-сан. Надо сказать, что новелла и манга действительно похожи, и даже композиция обложек у них совпадает. Манга - это такой краткий (насколько требует формат) пересказ новеллы, повторяющий, в общем, её устройство (в частности, порядок глав) и основные ветки повествования. На русском языке из всего ранобэ пока что опубликован перевод только одной главы, но он позволяет судить о том, насколько близко Киносита-сан следовала своему оригиналу.
Надо иметь в виду, что всё это имеет не самое прямое отношение к исходному альбому, который Sound Horizon. Однако эту сторону вопроса я тут опущу. Только отмечу, что интерпретация получилась довольно смелая. Имеющая право на жизнь, местами решительно и интересно бросающая вызов каким-то сложившимся в фандоме клише, но всё же - к добру ли или к худу - от оригинала явно отделённая.
Манга выходила ежемесячно в журнале Asuka, а затем была выпущена, как и новелла, в двух томах. Перевод тут, на ридманге, осуществлялся по журнальной версии. У неё имеются кое-какие незначительные расхождения с томиками: в основном туда добавлено (ещё больше) цветочков на фон, в некоторых местах - реплики, чуть больше раскрывающие происходящее (но не в Той Самой главе, о ней позже =D), иногда - редко - втиснуто по кадрику, либо существующий кадр как-то изменён. Но, в общем, и на журнальную версию вполне можно опираться как на законченную.
На этом вводно-теоретическую часть считаю законченной и перехожу к конкретике, сиречь к истории =)
Разговор о сюжете в случае этой манги неразрывно (я подчёркиваю это слово) связан с самой сильной стороной всего произведения - с композицией его изложения. Сюжет, надо сказать, очень претенциозный, с космическим, так сказать, размахом.
Действие разворачивается в каком-то очень сильно параллельном мире. Отличия от нашего не исчерпываются наличием магии (в явном виде - только в первой главе!), альтернативностью географии (не такой уж, видимо, и альтернативной, но это вопрос сложный) и ОЧЕНЬ примерным параллелизмом в историческом развитии местного человечества. Нет: буквально в первой же главе нам предлагают совершенно другую, абсолютно невероятную и очень человеко-центрированную модель мира. Есть мир человеческий, оставленный сотворившими его богами, а к нему непосредственно примыкает некая таинственная земля, куда после окончания земной жизни отправляются отбывать загробное существование трупы (я не шучу), притом, кажется, только человеческие, без учёта зверей и пр. Душа тут - некий компонент, определяющий, насколько жив человек. Душа отлетела - человек умер (и его труп отправляется в то самое потустороннее царство, переправляясь через т.н. Реку Горести). Видимо, тело устремляется за душой, которая улетает ещё дальше, в так называемый Рай, но об этом никто не знает наверняка.
Живые и рады бы забрать почивших назад, но не могут пересечь вслед за ними реку, которая разделяет две половины мира. Гарантом же полноводности этой волшебной реки является целомудрие её Хранительницы, то есть волшебницы, которая стережёт её.
Концепция, на мой вкус, очень странная. Нет, я не про часть с целомудрием, это я понять ещё способна, но вся эта система с разделением мира на мир живых и мир мёртвых - это уже совсем другое. Живые, судя по всему, вполне спокойно добираются до реки, но просто не способны её пересечь (интересно, никто не пытался сделать этого по воздуху?.. как повезло, что у них там дремучее средневековье). Если это была метафора, то, простите, я этого не поняла: слишком много бытовых деталей в её реализации. Я понимаю, что автор отсылает нас к системе древнегреческой мифологии, но вот это изменение - о том, что к реке действительно стекаются полумёртвые тела, а не просто бесплотные души, - всё кардинально меняет, и лично меня такое изображение мира смерти глубоко возмутило. Всё это очень портит впечатление об истории буквально с первых же страниц.
Но да ладно. Оставим эту странную концепцию в стороне.
События первых двух глав довольно прозрачны, их я пересказывать не буду, разве только в двух словах: очередная Хранительница, Лафрензия, поддалась на очарование молодого музыканта, Орфея, и целомудрие своё отдала.
Уже само по себе имя Орфей - говорящее. Миф об Орфее и Эвридике знают все. Потому о намерениях Орфея можно было догадаться с того самого мига, когда молодой человек нам представился. Однако эта история имеет довольно неожиданное продолжение.
Орфей, добившись своего, не находит на противоположном берегу свою возлюбленную (по крайней мере, я предполагаю, что он искал свою возлюбленную, хотя в рамках манги нельзя судить об этом наверняка), зато сообщает Лафрензии, что у них скоро будет ребёнок. Новорождённую он называет Элис (местный аналог Эврдики - простите, не удержалась от шпильки; на самом деле это неважно, да и первые буквы имён всё равно совпадают). И покидает Лафрензию уже с этой самой маленькой Элис-Эвридикой. Оскорблённая в лучших чувствах Лафрензия кидает им вслед какое-то страшное проклятье, которое и определило ход всей манги. Но в чём именно оно заключалось - нам никогда не будет вполне понятно.
После этого драматического эпизода история как бы разбивается на два рукава (по крайней мере, формально - на два, на самом деле можно выделить ещё по меньшей мере одну сквозную линию сюжета). И к этому читатель должен быть готов. Дальнейшие главы идут, чередуясь рукав за рукавом, во многом перекликаясь друг с другом и приходя к общему мощному финалу.
Рукав первый - короткие главы с именем "Эль" в заглавии, повествующие обо всём, что связано с маленькой девочкой-альбиноской по имени Эль и её странноватом отце. Рукав второй - более длинные главы с английскими заглавиями, в центре каждой из которых находится девушка по имени Элис.
Путеводной нитью третьей линии сюжета, тесно связанной с т.н. Братством Ковчега, тут и там мелькающего в манге, можно назвать отметки о "годе" происходящих событий, которые появляются в начале каждой главы. Это такие своеобразные координаты, которые позволяют читателю отследить, в каком пункте времени он находится. Несложно заметить, что все истории из цикла Эль происходят в течение первых 2000 "лет" нумерации (последняя глава - аккурат 1999 г.э.), а у всех Элис события разворачиваются за этим рубежом.
Четвёртая "Та Самая" глава - на пограничье между двумя рукавами ("2015 г.э."), и к ней, конечно, невозможно подготовиться заранее. Мало того, что неподготовленный читатель не знает, что сейчас история на время забудет и об Орфее, и о Лафрензии, и о таинственном юноше из третьей главы, и перейдёт совсем в другое русло, так ведь и ещё сама-то глава какова! Какие-то странные люди в каком-то подозрительном особняке, да ещё какой-то беспалый мужик в балахоне... Впрочем, комментарии к страницам в той главе скажут о недоумении читателя куда красноречивей меня. Думаю, не ошибусь, предположив, что именно на этой главе многие и бросили читать эту мангу. Разгадка четвёртой главы поспевает только к самому концу истории, где мы, с одной стороны, вплотную подбираемся к событиям, предшествовавшим ей (1999), с другой - доходим до последней из историй об Элис, Stardust. Но обо всём по порядку.
Истории о девочке-альбиноске имеют, скажем так, единую систему персонажей, потому для удобства я буду называть этот рукав "обрамляющим", вроде как телом ожерелья, где истории пяти Элис - это такие инкрустированные камни.
Итак, я не зря упомянула о том, что все истории датированы. Каждая глава в "обрамлении" происходит с довольно внушительным разрывом во времени от предыдущей. Но история эта едина, при желании её можно прочитать подряд как одну единую главу. Перед нами - повторяющаяся раз за разом, в разные времена, но абсолютно однообразная история Мужчины в Маске и его больной дочери, которой вот-вот должно исполниться восемь лет. Повествование выстроено так, что мы наблюдаем последовательные эпизоды из этой истории, но фон их меняется от главы к главе, следуя за техническим прогрессом мира. Мужчина в Маске - прямое продолжение Орфея из первых двух глав, мы вроде как видим, что ждало его с маленькой Элис после того, как они покинули старый свой дом. О матери с тех пор не произносится ни слова, её как бы не существует. Есть только отец, безмерно любящий свою дочь, и который ради своей девочки готов на всё. Деньги он зарабатывает весьма сомнительными делами, и во время одного из них, особенно прибыльного, убивает одного молодого человека, возлюбленного некой знатной госпожи по имени/прозвищу (в зависимости от эпохи) Лорейн (обратите внимание, имя на Л!). И та не медлит отомстить своему обидчику, втыкая ему при следующей же встрече нож промеж лопаток. Таким образом, Мужчина в Маске так и не доходит до дома, где его возвращения с нетерпением ждёт маленькая именинница. Все умерли, занавес.
В кульминации этой части истории мы узнаём, что происходит с умершими душами ТЕПЕРЬ, когда та система с пограничной рекой сломалась, и трупы надо хоронить или сжигать. А происходит следующее: человек (или, по крайней мере, Орфей, об этом судить сложно) оказывается на распутье и вынужден выбрать один из двух вариантов: либо он начинает жизнь с чистого листа, забыв обо всём, что произошло в его текущей жизни, либо же возвращается в тело с полным набором воспоминаний об этой и предыдущих жизнях и как бы уходит за пределы мира живых, не переходя вполне в мир мёртвых. Не подумайте, что выбор делается сознательно: на протяжении двух тысяч лет Орфей просто идёт туда, куда его больше тянет, но в последний раз, в главе "1999 г.э." его прошлые перерождения всё-таки направляют его по другому пути. На время оставляю мужчину в маске и перехожу ко второму рукаву повествования.
Все истории Элис разворачиваются уже после того самого знаменательного выбора 1999 г. Практически одновременно с ним в мире происходит какая-то глобальная катастрофа (скорее даже серия глобальных катастроф), которая откатывает большую часть человечества на много веков назад. Большую - но не всю. В мире произведения присутствует некое Братство Ковчега, которое, по всей видимости, не последнюю роль сыграло в устроении тех самых катастроф.
Братству уделено в рамках манги очень мало внимания. Нам толком не известно ни о его появлении, ни о развитии, оно появляется на поверхности исключительно редко, но зато важно для понимания всей истории.
Цель Братства - создание Ковчега. Но не в узком кораблестроительном смысле, нет, а в смысле очень широком. Ковчег - это Спасение. Цитируя предпоследнюю главу, "Ковчег - это когда измучившаяся душа выскальзывает из миниатюрного сада [читай: судьбы и/или земных уз] <...> Ей открываются все тайны, она становится подобна всемогущему Богу". Ковчег может быть как бы личным, но Братство ищет не его, а Ковчег для всего человечества, во главе которого оно встанет. Для этого оно пытается понять, что мучает человеческую душу и как избавить её от страданий. Для них это - глобальный эксперимент по изучению человеческого поведения в разных ситуациях. В общем-то, Братство Ковчега в этом плане занимается, по сути, тем же, что автор, который освещает разные стороны человеческого несчастья.
Забавно только, что Братство, само вписанное в систему мира Элизиума, и не замечает, что Ковчег уже появляется независимо от них. В сущности, манга приходит к созданию Ковчега, и триада последних глав - итог всего повествования. В 4 главе второго тома, уже упомянутой 1999 г.э., Мужчина в Маске наконец-то узнаёт о том, что он заперт в миниатюрном саду собственной повторяющейся судьбы, и находит способ выскользнуть оттуда. Выскользнуть - довольно точное слово. Достаточно взглянуть на последнюю страницу этой главы, чтобы увидеть, что из комнаты больной девочки герои направляются странствовать уже не по нашему миру, а по какому-то мета-измерению. По дороге Мужчина в Маске, подобно Гамельнскому крысолову, собирает за собой целый Парад тех, кто устремится за ними от страданий земной жизни к Раю. Чем не Ковчег? Но достигнет ли эта процессия места своего назначения? По всей видимости, нет. По всей видимости, она и цели такой больше не имеет и просто продолжает идти к несбыточной мечте о Рае.
Этим своим космическим размахом манга, конечно, завораживает. Судьба, которая тянется на протяжении не много не мало трёх (десяти?) тысячелетий - это мощно. То, чего не хватает первым двум главам, с лихвой окупается всем остальным действием. Лафрензия, отдаваясь Орфею, не вполне понимала, что творила. "Мне уже всё равно, что со мной станется", - думает она, забыв, что на её плечах лежит устройство всего мира, а не только ответственность за личную невинность. Орфей, забирая её дар, совсем не понимал, к чему это приведёт. Он всего-то хотел ещё раз увидеться со своей возлюбленной/кем-она-ему-там-была. Орфей посягнул на что-то, что намного выше человека, а Лафрензия поступила так, как можно было бы какой-нибудь обычной девице, но точно не Хранительнице границы между миром живых и миром мёртвых. В первых главах такое легкомыслие просто убивает. Но. Очень и очень радует, что за идиотизм такого масштаба им и расхлёбывать приходится соответственно.
Ещё эта манга о любви в её самых неприглядных формах. Любовь здесь - не всепоглощающая всеочищающая сила, нет. Любви между двумя людьми мало, чтобы спасти душу. Потому что любовь местных героев неизменно отягощена: ненавистью, ревностью, обманом, неискренностью, неистовством. Центральные персонажи - ни один из них - не любит вполне "чисто". Их любовь - именно что пламя, всепожирающее и уничтожающее (см. завершение Sacrifice), очень жадное. И в системе произведения именно на этой любви зиждется мир, который и превращается в конце концов в выжженную пустыню. Манга начинается и заканчивается изображением двух процессий: первая из них - блаженно танцующие фигуры посреди цветущего сада. Но завершающая - это длинная вереница полуразложившихся трупов, околдованных флейтой Мужчины в Маске, бредущих по пустоши под закатным солнцем.
Особое внимание хочу в связи с этим обратить на двух персонажей: блаженную дурочку Лили из Sacrifice и Фратера из Ark. Лили - чистый, не отягощённый особым интеллектом ребёнок. Её падение связано исключительно с её наивностью. Она - маленький ангелок, которого весь остальной мир попросту не оценил и использовал не по назначению. Она могла бы стать личным ковчегом для своей старшей сестры, Элис... И, что вполне характерно, всё-таки им становится в следующей части истории, Stardust (прости, читатель, который ещё не читал мангу, но я не буду объяснять это подробнее). Но Элис там, в Stardust, всё же не может принять такого чистого спасения и отвергает его, решив, что её страсть для неё важнее.
И Фратер. О прошлом этого персонажа можно строить самые разные теории. Может быть, у него и вовсе нет прошлого, и он искусственно создан для эксперимента Братства. А может, и нет. Может быть, его тоже поймали, как и Элис. Для нас это не так важно. Итак, Фратер живёт одной мыслью. В довольно прямом смысле: наблюдатели Братства постоянно транслируют ему в голову идею о поиске Ковчега. Эта мысль, этот голос постоянно сводит его с ума, мешает думать. И тут он встречает Элис, которая представляется его младшей сестрой. Их неумолимо влечёт друг к другу, и Элис (эх, страстная, страстная Элис) - даже больше, чем его самого. Но он отвечает на её зов. И неожиданно для себя обнаруживает, что рядом с этой девочкой голоса в его голове затихают, и он находит в её объятиях желанный покой. Но он чувствует, что оба они заперты в какой-то условной реальности, что всё вокруг - только иллюзия (читатель даже знает, чьими стараниями наведённая), он чувствует, что даже Элис не видит в нём то, что видит он в ней. Попытка разорвать эту иллюзию приводит Элис к нервному срыву. Она убегает, оставляя Фратера наедине с собственными мучениями.
Но вскоре возвращается, хотя и не такая же, как прежде. Фратер желает, чтобы она спасла его от галлюцинаций. Это, в сущности, и происходит: Элис дарует ему смерть, голос затихает, и Фратер под конец своей жизни улыбается. Любовь и смерть для него оказываются неразрывно сплетёнными, и он обретает спасение. Он освобождается от уз: смерть становится для него заменой любви Элис-Сорор.
Именно поэтому, как мне кажется, в финальном Параде мы видим всех Элис, но не видим ни Лили, ни Фратера (вместо него, что характерно, мы зато встречаем Фанатика, удивительно похожего на Наблюдателя Братства из Ark). Они из этой системы ускользают. Но они - редкое исключение.
Правило же представляют как раз такие мятущиеся души, как Орфей и многочисленные Элис.
Немного о системе персонажей. Выше я уже писала, что для обрамляющей истории она более-менее едина. Об этом стоит сказать ещё несколько слов.
На протяжении почти всей истории мы видим Мужчину в Маске, у которого есть больная дочь, очень похожая внешне на маленькую Лафрензию. Их взаимоотношения какие-то очень странные, почти болезненные. О тождестве Мужчины в Маске с Орфеем, вообще говоря, можно догадаться заранее. Но вот с дочерью - Эль - всё немного сложнее.
Вот что важно: дочь Лафрензии и Орфея зовут (благодаря Орфею) Элис. А девочку-альбиноску, дочь Мужчины в Маске, зовут Эль, что может читаться сокращением от Элис, а может - как произнесённая латинская L, что очевидно будет указывать на то, что маленькая Эль - и есть Лафрензия. Эта интерпретация находит своё подтверждение в последней главе, где герои попросту напрямую обращаются друг к другу по своим "первоначальным" именам.
Эль - это такое маленькое проклятье Орфея, которое приковывает его к земле и не даёт развиваться. Он вынужден всё своё время посвящать именно дочери. Но это не объясняет того, почему вместо Элис-дочери оказывается Эль-Лафрензия.
Мы возвращаемся к проблеме проклятия Лафрензии. В чём заключалось оно? В том ли, что Орфей окажется в круговороте одной и той же судьбы? Но в ней оказался не один Орфей.
Мне начинает казаться, что Лафрензия (барышня экзальтированная и влюблённая, несмотря на все свои громкие слова) прибегнула к одному из распространённейших видов запретной магии: она произнесла приворотное заклятье, которое навеки связало её судьбу с Орфеем, как это когда-то сделал Геральт по отношению к Йениффер из сапковского "Ведьмака". "Навеки" - это очень надолго, это через все жизни и смерти (ведь, в отличие от персонажей Сапковского, наши герои в своей первоначальной форме не могут похвастаться долгожительством), и заклятье сработало весьма своеобразным образом.
В весь этот круговорот повторяющихся судеб оказалась втянута и ещё одна очень важная героиня, Лорейн. Я уже обращала внимание читателя на то, что её имя также начинается на L? И в истории Мужчины в Маске она играет роль разлучителя, роль непреодолимой силы, которая в ответ на то, что её жизнь разрушили, отвечает тем, что обрывает судьбу Орфея (и, чего уж там, Эль тоже). Получается, что Лафрензия после произнесения проклятья расщепляется как бы на двух персонажей, организовывая себе одновременно любящего отца и непримиримого врага... Впрочем, не забыли ли мы о ещё одной героине? О той, первоначальной Элис, за которой на берега Реки Горести пришёл тот, первоначальный Орфей?
Что сталось с ней? Почему Орфей не нашёл её на другом берегу Реки? Потому, что она умерла и отправилась в райские кущи, как на этом настаивает Лафрензия, или потому, что она стала их новорождённой дочерью, как того хотелось Орфею? Малютка родилась копией матери. Мне кажется поэтому логично (насколько тут вообще может идти речь о логике), что две героини отчасти смешались, отчасти - поменялись местами.
В самом деле: после того, как Орфей и Эль-Лафрензия вырываются из круга перерождений, на Земле ещё остаются Элис, потерянные девочки, которые от истории к истории растут, учатся взаимодействовать с людьми (не зря в их главах последовательно круг их общения растёт от лабораторных условий в Ark к мегаполису в Stardust), вынуждены преодолевать кризисы своего развития (особенно ярко видно на примере отношения героини к самой себе в Sacrifice и Stardust - Элис учится принимать свою внешность, которую считает некрасивой).
История всех этих Элис заканчивается одинаково: в момент кульминации их драмы к ним приходит Мужчина в Маске, который забирает в свой парад очередную заблудшую душу. Его вопросом - "не моя ли это Элис?" - начинается всякая глава из этого цикла. Они идут за ними и на Параде в последней главе, как будто дочери, как будто отпрыски Адама и Евы, идущие вслед за своими грешными родителями, изгнанными из Рая и тоскующими по нему. Там же, среди шествующих на параде, оказываются и прочие "несчастные": обидчики Элис, просто посторонние люди и даже Ведьма-Хранительница, предшественница Лафрензии. Куда они идут? В никуда, потому что Рай для них недостижим (а был ли он вообще, этот ваш Рай?). Как долго? От забора и до заката, то есть, я хотела сказать, от 1999 г.э. и в вечность.
Эта двойственность итогов подчёркивается ещё одним противопоставлением. У Рая, к которому идут двое главных героев с вереницей грешников на хвосте, два имени. Или даже самих раёв как бы два: собственно Элизиум - и Abyss, "Бездна", которую сами для себя создали все участники Райского Парада.
Манга получилась очень мрачной и очень претенциозной. Претендует она не много не мало на историю самого мира и изображение мрака человеческой души (ну просто дантово Инферно). Она великолепна с точки зрения выстраивания композиции: две переплетённые, скрученные ветви повествования, приводящие к мощной развязке. Выше я рассказывала фабулу истории в, скажем так, хронологическом порядке - манга устроена иначе и этим сильна.
Но.
У всего этого есть одно большое но. История, рассказываемая мангой (и новеллой), не ограничивается одной только великолепной композицией. И тут мы подходим к самому слабому месту истории, лично для меня - критичному.
Персонажи.
Прочитав первые две главы, я держалась за голову по двум причинам: первая - неудобоваримость системы мира, об этом я уже сказала. Вторая - герои. Манга полна неубедительных истеричек. Всё начинается ещё с Лафрензии (и Орфея) и не заканчивается, в принципе, никогда. Это по-своему оправдано тем, что герои и героини, как мы уже выяснили, везде одни и те же (даже Клод, возлюбленный Лорейн, говорит Лорейн те же слова, что Мужчина в Маске - Эль). Но это же просто какой-то кошмар: "Папа, пожалуйста, не надо меня ненавидеть!" - "Папа, я буду хорошей девочкой". Серьёзно?!
"Дьюи такой честный и сильный" (честно - увидела неотёсанного угрюмого мужика, который не умеет держать себя в штанах).
Особого внимания в этом плане, конечно, заслуживают девочка из Барокко (ну ладно, она хотя бы и не позиционируется как нормальная) и Yield. Автору, мне кажется, отчаянно не удаются женские персонажи. А поскольку именно они тут центральные, это портит всё впечатление от того, что могла бы нам дать эта история. Героям - за редчайшим исключением - совершенно не сочувствуешь, хочется только пожелать им читать больше книг и больше работать над развитием собственной личности.
Единственным исключением для меня стала Элис из Sacrifice. Она упрямая, волевая, любящая - но недальновидная. Она подкупает своим трудолюбием и ответственностью (которой хватает на двух сестёр и даже отчасти на мать).
Два других глубоко симпатичных мне героя - Фратер (несчастная жертва!) и... Тала, подруга Элис из Yield. Она не симпатична мне в том смысле, что она хороший человек. Но она, по крайней мере, интересный персонаж. Подколодная змея, которая набивается в подруги к Элис, ведёт себя мягко и независимо, как будто она не такая, как все, но на деле это её маска, под которой скрывается обычная сплетница, выдающая секрет своей "подруги" с потрохами. На этом, в принципе, список интересных и более-менее раскрытых персонажей заканчивается.
Это вдвойне обидно оттого, что герои, в отличие от многих историй такого масштаба, не висят в безвоздушном пространстве. У них есть повседневный быт, коллеги, одноклассницы, соседи. Они работают, а не просто существуют от потолка (хотя, скажем, в третьей главе, про мальчика-раба, это выглядит немного смешно из-за чрезмерного сгущения красок). Это очень ценно, ведь многим страдающим героям и героиням в других историях мне всегда хотелось задать вопрос: "А почему вы не обратитесь с этой проблемой к семье и друзьям?"
Продолжаем.
Рисунок Киноситы-сан, с одной стороны, очень женственный и слишком лёгкий для этой истории. Динамические сцены удаются ей плохо, а худенькие героини порой вызывают улыбку (особенно это бросается в глаза в Yield на последних страницах, где героиня уже по сюжету должна быть располневшей). Ножки героинь становятся всё тоньше и тоньше от главы к главе. Бегущие/дерущиеся люди выглядят довольно гротесково. И да, это Киносита-сан с её барокко где надо и где не надо. Это часть её стиля, тут уж или вам это нравится, или нет (мне, вообще-то, скоре да, если это только не третья глава, где какой-то уж очень 17-веко-образный помещик-рабовладелец).
Но чего у неё не отнимешь - так это внимательности к маленьким деталям. Все интерьеры у неё завешаны очаровательнейшими бирюльками, на комнаты и дома приятно смотреть. Они иногда выглядят поживее иных персонажей (нам известно всё вплоть до сортов чая, которые они пьют!).
Большие глаза, густые ресницы, кружева и цветочки - всё это создаёт великолепный контраст для происходящего (так, давящая и мрачная Sacrifice почти целиком нарисована в полу-чиби стиле).
Но манга, особенно при беглом прочтении, всё-таки оставляет чувство скомканности. Чтобы этого не было, стоит внимательно вглядываться в каждый кадрик, чётко понимать, что им хотела сказать мангака.
Это не всегда просто, поскольку повествование часто скачет из реальности в сознание героев, либо во времени, либо ещё как-то. Так, например, в Ark герои натыкаются на некие люки, которые символизируют их память. Фратер, открыв свой люк, видит пустоту. Это ещё можно понять. Но Элис-Сорор... С Элис всё сложнее. Ей не удаётся открыть свой люк, на почве чего у неё и случается истерика. Но из рисунка в журнальной версии это понять не так просто. В томике на её люк добавлены тяжёлые цепи, которые делают сцену чуть легче для прочтения, но не сильно.
Всё это в целом очень осложняет восприятие манги и очень легко может оставить читателя с чувством недоумения в конце.
Кажется, я сказала всё, что хотела.
Подводя итог, суммирую всё вышесказанное.
Манга имеет очень большой потенциал. Я написала о ней много всего, и на самом деле там действительно есть, где ещё покопаться. Вопрос в том: а хочется ли? История очень своеобразна по своему исполнению, в первую очередь из-за совершенно чудовищных персонажей.
Читать её тяжело, и я не уверена, насколько читателю захочется продираться сквозь эти дебри реплик, которые иногда невесть кому принадлежат, довольно диких местами диалогов и полунамёков и аллюзий.
С моей точки зрения, эта история заслуживает того, чтобы в ней поразбираться. Но хороша ли эта манга в целом? Пожалуй, всё-таки нет. Я поставила ей 7, но надо знать, что это 6,5, округлённое в большую сторону. Потому что отрицательных оценок этой манге с лихвой хватает и так~
А вот музыкальный альбом всё-таки красив до безобразия. И разобраться в нём ещё даже сложнее - отмечаю это для тех, кто любит пищу для ума.
П.с. Не могу не отметить один момент в Sacrifice.
До Элис начинает медленно доходить происходящее, и она восклицает: "Эти “демоны” - вы!"
Эта строка - цитата из исходной песни. Но до чего она тут замечательно обыграна! Жители деревни обвиняют Лили в сношениях с нечистыми, заявляя, что это демоны - отцы её ребёнка. И в этом возгласе Элис слышится двойной смысл: она, с одной стороны, обвиняет соседей; но с другой - получается, что они через неё обвиняют сами себя. Это вдвойне цинично, учитывая, что они-то как раз пытаются оправдаться.
Глава заканчивается весьма гротескно (серьёзно, девочке едва ли хватило бы сил облить всю толпу бензином из канистр), но зато как красиво!
